Причина двадцать шесть: «Как я могу совершенно незнакомому человеку открывать свою душу?»
Вообще-то незнакомому человеку открывать душу как раз легче, чем знакомому. Так бывает в поезде: люди видят друг друга первый раз и бывают друг с другом совершенно откровенны.
Ну, а когда приходишь к незнакомому врачу? Разве не открываешь ему свое тело? Хотя видишь его, может бьггь, первый раз. Ты же не скажешь: «Пусть через одежду меня слушает. Пусть с закрытым ртом мне зубы лечит». Или пошлют тебя на рентген, а там — другой врач, тоже незнакомый. Разденешься, затаишь дыхание — и он тебя просветит насквозь. И увидит все твои внутренности, до костей, со всеми болячками.
А если дело серьезное, если нужна операция? Здесь уж нам придется быть не только без одежды, но совершенно незнакомый хирург вскроет наше тело, и видны будут наши внутренности, и медсестры даже смогут туда заглянуть — а там, может бьггь, и что-то не очень симпатичное окажется. Так что же, не видеть им этого? Пусть остается? Опасно, можно умереть. Лучше поско- рее удалить то, что нагноилось, — и будешь. Бог даст, здоров. Но так же и душу нужно полностью открыть Богу. Ни в чем не лукавя, не оставляя никаких темных закоулков, о которых бы нам не хотелось думать. Иначе душа не исцелеет.
Церковь — это врачебница, как говорит священник в молитве Таинства Исповеди. В ней врачуются и душа и тело. Тело страдает от недугов души. Когда душа покидает тело, человек умирает. Тело без души — это труп. Следовательно, душа важнее, чем тело. И болезни у нее серьезнее, потому что смерть души — вечная. Страшно, может быть, идти на исповедь. Но еще страшнее — жить с грехами на своей совести. На исповеди мы стоим прежде всего перед Богом. Мы Его не видим, но Он видит нас насквозь — как на рентгене. А батюшка — только свидетель того, в чем мы каемся Богу. У монахов есть ежедневное откровение помыслов. А ну-ка, скажи, о чем греховном думал сегодня? И это — великая помощь человеку. Когда мы выносим наружу, на свет свои (а то и вовсе не свои, а вражьи) дурные помыслы, нам легче их побеждать.
Когда мы живем от исповеди к исповеди, то начинаем жить перед Богом с прозрачной душой. Начинаем сами себя лучше видеть. Становимся Й более искренними, более честными перед своей 5 совестью, перед Богом и людьми. Ведь нет никакого смысла прятать что-либо от Бога: Он все равно все знает, от Него ни одна мысль наша не ускользнет. (Поэтому мы не можем думать, что Он каких-то наших молитв не слышит.) И начинаем смотреть на вещи совершенно реально: есть то, что действительно есть, а не только то, о чем люди узнали. Мы не говорим тогда: «Кому какое дело, что я подумал? Я же ничего не сказал, не сделал». Но душа-то этим живет. Она делает свой главный выбор — между добром и злом. Этот выбор определяет все качество жизни, все качество человека.
Так же, как ни врачей, ни медсестер не удивят наши болезни, так же и священника не удивят наши грехи. Если у больного какой-то серьезный недуг, то это вызывает лишь большее сочувствие врачей, заставляет их бьггь к нему внимательнее. Врач лечит каждого больного отдельно, и также исповедоваться должен каждый из нас индивидуально. Каяться в своих грехах, больше ни о ком на исповеди не упоминать. Господь говорит каждому из нас: «Покайся. Постарайся больше этого не делать. Я любой грех прощу. А если забыл что-то, не заметил, — прощу в Таинстве Соборования». Такова любовь Божия к роду человеческому.
Некоторые слышали, что соборуются перед смертью. Нет, это Таинство для всех недугующих, для всех кающихся. Все молитвы, все просьбы там — об исцелении души и тела. Соборуемся мы обычно раз в год, Великим постом. При совершении этого Таинства священники с молитвой помазывают молящихся освященным маслом. То, что установлено Богом — Врачом душ и телес наших, — всегда нам на пользу. Так же как всякое отступление от Бога, всякий грех — это рана. Так учат нас наши проповедники.
Грех — это рана, как всякая рана на здоровом теле человека. Как ее ни припудривай, как ни говори, что это очень интересно, современно (или как там еще?) — всё равно здоровое тело лучше. Эта рана может даже и не болеть. Но врачи знают, что это еще опаснее. Разве курение — это не рана? Для легких, для сердца, для души? Разве можно сказать, что алкоголь или наркотики полезны для здоровья? Любой грех вреден и для души, и для тела. Понятие греха очень нужно нам в жизни. Особенно — в воспитании детей. Грех — мудрое это слово. Оно ясно говорит, что хорошо, а что плохо и чего не должно быть в жизни. Оно все ставит на свои места.